Опасна и трудна профессия шахтёра, и, отмечая профессиональный праздник горняков, мы чествуем ветеранов, тех, кто в течение тридцати лет выдавал на-гора уголь в посёлке Сосенском. Шахтёр — профессия не женская, однако на шахтах работали и женщины.
Сейчас уже и не узнать, сколько их трудилось на шахте в пятидесятые-шестидесятые годы… Кто-то ушёл из жизни, кого-то забрали к себе в другие города дети. Сейчас в Сосенском их осталось только двенадцать человек, хотя, возможно, кого-то и пропустили — списка нет, искали по принципу кто кого вспомнит… К сожалению, из-за преклонного возраста и болезней женщин-ветеранов шахты не со всеми удалось пообщаться, но они достойны того, чтобы их имена были упомянуты в очерке.
Это Александра Ивановна Грибкова (подземный маркшейдер), Раиса Даниловна Шаламова (мастер ОТК, проверка качества угля), Анна Филипповна Михалёва (зарядчица вагонов), Людмила Васильевна Володченко (мастер ОТК), Галина Петровна Мелекесова (десятник ВТБ), Нина Дмитриевна Сасина (ОТК), Екатерина Соколова, Анастасия Синошина (работала в ламповой), Нина Васильевна Титова (приёмщица угля, затем телефонистка на коммутаторе), Прасковья Михайловна Азарова (телефонистка на коммутаторе), Тамара Михайловна Стефанцова (работала на погрузке), Анна Михайловна Стефанцова (на погрузке), Лидия Николаевна Микульчик (камеронщица). У всех стаж работы на шахте — от 15 до 30 лет.
Справка
В России существовали законы, запрещающие или ограничивающие применение женского труда в ряде профессий. Во время первой мировой войны, в связи с острой нехваткой рабочей силы, официально было разрешено применение на подземных работах женского и детского труда. С начала Великой Отечественной войны жёны, сёстры, матери заменили мужчин, ушедших на фронт, — в забое, при прохождении горных выработок. В то тяжёлое время 86% шахтёрских коллективов составляли женщины. Много, очень много крепких, сильных мужчин не вернулись с войны… После Победы нужно было восстанавливать разрушенное войной, развивать страну, и женщины продолжали работать под землёй. Лишь в 1959 году вышло постановление Совета министров о замене женского труда на подземных работах. Но только в 1966 году женщины-шахтёры были окончательно переведены на поверхностные работы. А маркшейдеры и дежурные врачи до сих пор спускаются под землю.
Женщины-ветераны с удовольствием вспоминали молодые годы и свою работу. Правда, они извинялись, что даты каких-либо событий подзабылись. Но это неважно, потому что сами события остались в памяти.
О себе и своей работе рассказывает Раиса Даниловна Шаламова: «На шахте я трудилась с 1956 года и до её закрытия. Родилась в деревне Орлово-1 Козельского района. Окончив 7 классов, уехала учиться в Жуковский район, где был сельскохозяйственный техникум. Получив диплом агронома, взяла направление в свой район (там оставалась мама), и работала в колхозе в опытной бригаде, где мы занимались семеноводством, выводили новые сорта. Однако вскоре уехала в Сосенский, устроилась на шахту — пошла по стопам деда, шахтёра в Донбассе.
Сначала два года работала кладовщиком материального склада, затем, после учёбы в горном техникуме, мастером ОТК. Моя обязанность — проверять в забое качество угля, то есть постоянно спускаться под землю. Обычная, рутинная работа, но бывали и сложные ситуации. Например, как-то шла с проверкой по забою, и вдруг сзади обрушилась часть стены. Бежала, не помня себя, но к счастью, всё обошлось. Второй случай страшнее: по рабочей лаве проходила серьёзная комиссия, несколько человек. Неожиданно сверху в одном месте разом хлынул песок. Человека мгновенно засыпало, но люди быстро кинулись на помощь, вытащили. Это было страшно…Ещё потрясла трагедия на шахте — я находилась тогда наверху, встречала и переписывала спасшихся. Да, профессия шахтёра трудна и опасна, но ведь они добывали стране уголь, необходимый во многих отраслях. Сосенскую шахту называли «погребок» — она неглубокая, но работать горнякам от этого не легче, так как рельеф пластов достаточно сложный.
Наш дружный коллектив мне нравился. Мы ехали на работу с песнями, шутками. Работали в три смены. Труд вроде бы простой, но важный — три-четыре раза в неделю проверяли после проходчиков, какого качества уголь в пластах. С тех пор шахтёры для меня — как родные братья, мало их осталось, и уход каждого в мир иной заставляет сердце содрогаться…
Все женщины на шахте состояли в санитарной дружине. Команда считалась очень сильной, мы 14 лет держали первое место на соревнованиях по работе производственных санитарных дружин в районе. Командиром дружины была кассир Анна Никитична Уланова, а я — политруком. До сих пор вспоминаю с теплом преподавателя дружины — заведующую шахтным медпунктом Валентину Ивановну Перепелицину, которую все не просто уважали, а боготворили, обращаясь к ней не только с производственными, но и с личными вопросами.
Со своим мужем, Александром, я познакомилась в шахте: мы как-то спускались в клети в забой, разговорились — с ним было интересно общаться — и стали встречаться. Вскоре поженились, и вместе уже 63 года. Он, окончив институт, работал на шахте главным энергетиком. У нас два сына. Старший живёт в Калуге, полковник ФСБ. Младший мечтал стать шофёром, и осуществил свою мечту — до сих пор работает дальнобойщиком. Радуют нас четверо внуков (все с высшим образованием) и семеро правнуков. Мы сами построили дачный дом в деревне, оборудовали участок — любим заниматься с растениями, да и экологически чистые овощи-фрукты — отличное подспорье к бюджету семьи. До сих пор мы с удовольствием работаем и отдыхаем на даче, хотя годы берут своё».
Продолжает рассказ Александра Ивановна Грибкова: «Я приехала в посёлок из Тульской области в 1953 году. После 10 классов решила устроиться на работу. Узнала про Сосенский и решила попытать счастья на шахте. Работу нашла сразу — прошла трёхмесячные курсы и первое время, с 21 мая, работала маркшейдером на поверхности с Иваном Дмитриевичем Беляевым, а затем через несколько лет, нас, шесть девушек, перевели в отдел маркшейдеров на шахту — стали работать под землей. Возглавлял отдел Виктор Михайлович Алхимов.
Мы давали направление выработок, штреков, потом проверяли, как прошли выработку проходчики и давали новое направление. Каждые три-четыре дня спускались в шахту. Мне работа нравилась, я старалась, и моя фотография не раз попадала на Доску почёта. Через шесть с половиной лет женщин из шахты вывели, и меня назначили машинистом главного подъёма вагонеток с углём. Мастер наладчиков Антропов шутил: «Молодец, хорошо работаешь, чувствуется рука машиниста!» Работала на этой должности на главном подъёме 10 лет, потом там поставили автоматику, а меня перевели секретарём-машинисткой директора шахты, восемь лет трудилась. Затем меня перевели в отдел кадров, где я проработала несколько месяцев, а затем Володченко предложил опять вернуться машинистом на подъём, только другой, вспомогательный, так как он считал, что я хорошо справлялась со своими обязанностями, и там принесу больше пользы. Трудилась до закрытия шахты, и до сих пор помню, как поднимала последнюю вагонетку с углём.
Жила в бараке по улице Ломоносова, пять девушек в комнате. Нормально уживались, не ссорились. Постепенно подруги выходили замуж. А я почти нигде не бывала, и на танцы не ходила — днём на работе, а вечером сидела, чертила планы (тоже по службе), да ещё участвовала в санитарной дружине. Мы тренировались, ездили на соревнования. Всё время была чем-то занята. Это кажется невероятным, но будущего мужа увидела во сне. Может, случайно мельком на улице увидела, да и запал в душу… Когда мы делали нивелировку канатной дороги, где вторая шахта, я его вживую увидела и так растерялась, что сбила наводку нивелира. А он меня, оказывается, тоже приметил. Потом встречали друг друга несколько раз. Осенью нас познакомили, а 25 февраля мы сыграли свадьбу. Жили хорошо. Он работал слесарем на шахте, закончил сосенский горный техникум и стал механиком монтажного участка (подземным). У нас выросли две дочери, одна живёт здесь, другая в Подмосковье. У меня внук и внучка, два правнука и правнучка».
Анна Филипповна Михалёва поведала о себе немного: «В Сосенском живу с 1954 года. Как и старшая сестра, я в 1941 году стала воспитанницей Оптинского специального детского дома №1 для детей-сирот, чьи родители погибли о время войны. Директорор — Николай Григорьевич Власов, сам бывший детдомовец. Набрали семь групп, по возрасту — дошкольники и ученики с первого по шестой классы. В группе было примерно 20–25 детей. Я была председателем совета дружины, первой вступила в комсомол. После детдома приехала к старшей сестре в Сосенский, сначала жили в общежитии, затем дали квартиру на двоих. В январе 1955 года устроилась на шахту зарядчицей батарей для вагонеток. Я училась — окончила козельский педагогический техникум, затем получила образование в вечернем горном техникуме в Сосенском и стала мастером ОТК. Много занималась общественной работой. В шахте вступила в партию. Выбрали в местком профсоюза. Мы готовили и проводили шахтёрские праздники, вечера отдыха, концерты. Трудилась в шахте до её закрытия. Замуж вышла довольно поздно — была увлечена общественной работой. Муж работал шахтёром. Сын, Сергей, работает в Королёве начальником кинологической службы. Две внучки — уже старшеклассницы».
О Прасковье Михайловне Азаровой коротко рассказала её дочь: «Мама и её старшая сестра приехали в Сосенский в 1952 году из Каменки. В декабре она уже вышла на работу — сначала разнорабочей, потом перевели табельщицей, вскоре мотористкой. С 1958 года трудилась телефонисткой на коммутаторе, а в 1980 году ушла на завод НИИ АП. Шахтёрский стаж — 28 лет. И отец тоже был шахтёром. Нас у родителей трое. Сёстры живут в других городах, а я рядом с мамой. У неё два внука, две внучки и три правнука».
Судьбы людей в послевоенные годы чем-то схожи, и это понятно: вся их жизнь была направлена на благо страны, они мыслили другими категориями, чем последующие поколения. Главные ценности — любимая, пусть и тяжёлая работа, верные друзья, крепкая семья, здоровые дети. И люди, которые делились своими воспоминаниями, перелистывая страницы своего жизненного пути, гордились тем, что прожили те годы и десятилетия достойно.
Светлана ГОЛОШИНА