Принято считать, что в разжигании национализма виноваты политики. Мол, они нарочно мутят воду, чтобы обеспечить себе богатый улов. Однако смею утверждать, что если бы не было заранее подготовленной — вспаханной и удобренной навозом — почвы, то у них ничего бы не вышло.
Национализм существует и на бытовой почве, притом в основном в сознании обывателей, то есть людей малокультурных, зашоренных, рефлексирующих на уровне простейших организмов (тепло — холодно, светло — темно, вкусно — невкусно, нравится — не нравится).
Об одном красноречивом, показательном случае, произошедшем ещё в советское время, когда на государственном уровне декларировалась и воспевалась дружба народов, я и хочу сейчас рассказать.
Дело было в далёком 1975 году. Мне, 22-летнему пятикурснику Калининского ордена Трудового Красного Знамени политехнического института, предстояло выйти «на финишную прямую». Аlma mater послала меня на последнюю практику. За сбором материалов для дипломного проекта я отправился в город Стрый.
Почему так далеко? Причиной послужило то, что на местном заводе железобетонных конструкций использовалась технологическая новинка. Там, на относительно передовом предприятии, стойки опор ЛЭП и другие ЖБК набирали прочность в электроиндукционных камерах, а не в примитивных пропарочных. Впрочем, к происходящему это имеет лишь то отношение, что объясняет, как я попал на Западную Украину — в обиходе называемую колоритным, рельефным словом «Западенщина».
Наша справка
Стрый — административный центр района Львовской области. От него до Львова — «столицы» Западной Украины — 72 километра на север.
Стрый — город старинный. Впервые он упоминается под 1385 годом. Был в составе Речи Посполитой и Австро-Венгерской империи. В нём сохранились выразительные, притягательные здания соответствующей архитектуры.
В 1941 и 1942 году немцы уничтожили около трети(!) населения города, которую составляли евреи, — приблизительно 10 тысяч человек.
В 1975 году в Стрые жили 55 тысяч человек.
Неприятность произошла сразу же по приезде. Меня, бедного студента, обокрали! Нашли у кого и что взять! Это произошло в номере центральной гостиницы, название которой по причине столь печального случая я помню до сих пор, — «Прикарпаття». Полагаю, имя собственное переводить не надо, а вот уточнить — пожалуй.
Прикарпатье — географический регион в предгорьях Карпат. Основная его часть находится на территории Ивано-Франковской области и юга Львовской области, куда я и прибыл. Частично с Прикарпатьем совпадает историческая область Галиция, или Галичина.
После моего заявления похищенное вернули, но, как говорится, осадочек остался.
Досадные события на том не закончились. Почти всю ночь, проведённую в старинном стрыйском отеле с высокими потолками и внушительной кафельной печью, уснуть не довелось. Дело в том, что мой сожитель (в первоначальном значении слова, а не в том, который вам пришёл на ум), который был, похоже, «ро´гом» — неотёсанным селянином, а габаритами под стать упомянутой печи-голландке, храпел так, как… Сравнение подобрать просто не в силах! Скажу только, что ни разу в жизни — ни до, ни после сего испытания — такого ужасающе громкого, забористого и затейливого храпа мне слышать, по счастью, не доводилось. Если бы проводился чемпионат мира по звукам, издаваемым во сне, то более подходящей кандидатуры, чем этот украинец, найти было бы трудно.
Здесь следует отметить, что я вообще неприхотлив и непривередлив, да и в общежитиях пришлось провести не один год.
Но и не об этом речь. Некоторые впечатлившие и запомнившиеся факты — как положительные, так и отрицательные — местных реалий мною приведены с целью передачи особенностей «другой страны».
Между прочим, Львов, в который я не поленился съездить своим ходом и в одиночку, оказался поистине столичным городом. Несмотря на относительно скромные масштабы (население тогда составляло около 600 тысяч человек), он приятно поразил своей архитектурой. Так что моя любознательность была вполне удовлетворена незабываемыми видами этого «западноевропейского» города. Впрочем, в своих чувствах к Львову я отнюдь не оригинален. Как оказалось, он имеет множество комплиментарных прозваний — «город-музей», «культурная столица Украины», «столица Галичины», «королевский город», «украинский Пьемонт», «маленькая Вена», «маленький Париж», «жемчужина короны Европы». Какой ещё город может похвастаться таким обилием лестных эпитетов?!
Итак, после прибытия на предприятие меня поселили в рабочем общежитии. Ребята там жили разные — и по «экстерьеру» и по «интерьеру». Однако их разнообразные внешности у меня в голове непроизвольно сложились в определённый тип. Усреднённый образ туземца вышел таким — невысокий, худощавый, с вислыми усами а-ля «Песняры» И это — в отличие от восточных украинцев, которых обычно кличут хохлами. Как мне представляется, усреднённый мужчина сего субэтноса, напротив, росл, дороден, так как «воспитан на сале». Примером такого типа являлся мой шеф по практике — главный технолог предприятия. Запомнилась его милая особенность отрицания — он как-то особенно мягко и, я бы даже сказал, певуче тянул: «Та ни-и…»
Некоторые насельники общаги были шебутными, другие, даже несмотря на совместное застолье, при тебе бестактно разговаривали на «ридной мове», хотя хорошо знали и русский язык, который тогда обязательно преподавали в школе. Но встречались и люди воспитанные, достойные. Так, у нас установились приятельские отношения с моим ровесником, который был водителем автомобиля директора завода. Взаимопониманию, по-видимому, способствовал более высокий в сравнении с другими обитателями общежития уровень образованности и культуры парня — он окончил техникум. Внешне этот западенец являл собой образ типичного представителя свой родины, описанный мной выше.
Однажды мы с ним собрались испить пивка. Для этого пошли… в баню. Тем, кто не имел удовольствия жить в семидесятые, необходимо пояснить, что тогда был тотальный дефицит всего и вся. Поэтому просто так — в магазине — нельзя было купить и пиво. Чтобы отведать «Жигулёвского», которое являлось чуть ли не единственным сортом хмелево-солодового напитка, следовало идти или в кино, или в баню. Вот мы и пошли туда, куда нас вновь послали партия и правительство!
Очередь оказалась, как и следовало ожидать, немаленькой, но и не гигантской — совсем не то, что в ЦУМе, скажем, за кроличьими ушанками или польскими квазизамшевыми туфлями (стоили четвертной), такими, в которые был обут разбитной «красавЕц» Егор Прокудин в фильме «Калина красная». В столичном магазине очередь змеилась по лестницам нескольких этажей.
За прилавком стояла характерная — «типичная», прямо-таки киношная, — буфетчица. Она была полной, рыхлой, с пухлыми губами, накрашенными неумело и безвкусно — вызывающе ярко. Её короткие толстые пальцы, похожие на сардельки, унизывали многочисленные массивные золотые кольца — наверное, для того, чтобы показать, насколько прибыльное место она занимала. И если шашлык — это мясо на металле, то в данном случае оказалось наоборот.
Ожидая вожделенной кружки, покрытой аппетитной пеной, чем-то напоминающей упомянутую шапку из белого меха, мы с приятелем увлечённо, но негромко говорили о чём-то своём.
Время шло, а очередь двигалась как-то медленно. Когда же она всё-таки подошла, я заметил, что буфетчица обслуживает преимущественно тех, кто подходит без очереди, а нас явно игнорирует. Видя это, мужчины, стоящие за нами, стали будто бы ненароком нас обтекать. Но жрица прилавка (и наверняка подприлавка), ничтоже сумняшеся, сему процессу ничуть не препятствовала.
Я обратился к ней с вопросом:
— Почему вы обслуживаете тех, кто подходит без очереди, а не нас?
На это она с вызовом, громко, чтобы все слышали, сказала: «Я обслужу вас тогда, когда вы будете говорить по-украински!»
Такого я и вообразить не мог! Националистический и циничный ответ, который шёл в разрез с моими идеалами, шокировал меня настолько, что я вспылил:
— Ах, вы, бандеровцы недобитые!..
Такую острую спонтанную реакцию, как я теперь понимаю, вызвал юношеский максимализм, обострённое чувство справедливости и противление попранию самого святого для меня — завоеваний революции и Великой Отечественной войны.
К сожалению, о том, чем это может закончиться, я подумать не успел. По счастью, мой спутник тут же ухватил меня за рукав и вытащил из очереди. Только на свежем воздухе я осознал опасность возникшего конфликта. Нам повезло, что столь же махровых националистов, как эта дебелая хабалка, среди любителей пива не оказалось. По крайней мере, погони не последовало.
Сейчас, когда на самой Украине идёт гражданская война, приведённый случай, обошедшийся, по счастью, без кровопролития, может показаться несущественным. Да, всё на свете относительно. Однако для тогдашнего времени этот эпизод оказался вопиющим. Более того, теперь он показывает, как ростки зла превращаются в огромные и опасные — жгучие и наркотические — сорняки, которые захватывают новые и новые земли.
Примечательно также то, что бытовой по уровню конфликт являлся, по своей сути, идеологическим и политическим.
Спустя какое-то время, уже вернувшись в Калинин, я вновь оказался в бане. Правда, теперь она использовалась мною по прямому предназначению. Возможно, то, что мне пришлось вспомнить стрыйский инцидент именно в бане, оказалось промыслительным и символичным. Обсыхая, я невольно слушал отчёт ЦК КПСС 25 съезду. В докладе, с которым выступал генеральный секретарь, немало места уделялось очередным задачам партии в области внутренней и внешней политики. «Дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев» отметил и то, что в некоторых регионах Советского Союза пока не изжиты проявления национализма. Среди них он упомянул и Львовскую область.
Тогда всё негативное замалчивалось. Поэтому напросился вывод: если об этом говорится с самой высокой трибуны государства, то, значит, проблема является настолько серьезной, что скрыть её просто нет никакой возможности.
Примечательно, что всего за пять лет до того, в 1971 году, Львов удостоили высшей награды страны — ордена Ленина. В числе заслуг города значились и успехи в области социально-культурного развития. Наверное, Москва сделала это, чтобы задобрить западенцев. Однако ничего путного так и не вышло. Недаром же наша поговорка утверждает, что сколько волка ни корми… И до сих пор Львов помимо вышеназванных славных прозвищ имеет и негативное — «Бандерштадт». Тоже — прямо в десятку!
Хорошо хоть, что поднесение ордена и Крыма — две большие разницы, как говорят на одесском Привозе.
Увы, проявление вопиющего национализма со стороны «братьев славян» довелось ощутить и мне! Но, вновь используя флористические метафоры, скажу, что это были только лишь цветочки. А ныне появились ягодки. Ядовитые волчьи ягоды! И то, что в своё время не смогли преодолеть, теперь аукнулось так, что, поди, Богородица плачет горючими слезами по всем нам, неразумным и грешным!
Меня всегда поражал психологический феномен, проявляющийся в том, что люди симпатизируют своим мучителям. Рельефно проявляется он и на Западенщине.
Что творили банды Бандеры, уже тогда я знал не только из исторических и мемуарных книг, но и из воспоминаний местных жителей. Так, один молодой интеллигентный инженер, работающий на Стрыйском заводе ЖБК, поведал мне о том, как действовали оголтелые националисты в годы войны. Ему же об этом рассказали его родственники, которым довелось жить в тогдашнее лихолетье.
Оказывается, бандеровцы нападали (по мере сил и, как правило, исподтишка) не только на немецких оккупантов, а затем на «клятых москалей», но и на своих земляков — украинцев, — которых они якобы защищали от одних и других.
Приёмы взаимодействия разбойников с мирным населением были наглыми, бесстыдными и беспощадными. Они вылились в форменное насилие. Когда у бандитов кончались харчи, они не шли отбивать провиант у вражеских тыловых частей: опасно! «Патриоты» в сумерках выходили из леса и крадучись пробирались в село. На дверь ближайшего (чтобы излишне не рисковать) дома штыком — для пущего устрашения — прикрепляли записку с требованием снабдить их тем-то и тем-то. Уходя, за околицей они стреляли, означая тем, что побывали незваными гостями в селе.
Живущим в крайней хате, вопреки поговорке, было далеко не безразлично, что они получили послание от своих «заступников». Ведь невыполнение его подразумевало наказание. Догадываетесь, какое?! Утром хозяева несли «письмо щастья» старосте. Он, зная возможности каждой семьи, распределял продразвёрстку среди односельчан, а затем отвозил собранные продукты и вещи в условленное место в лесу. Так они и жили!
Причинные обстоятельства
В 1919 году, когда Степану Бандере было десять лет, он оказался в Стрые, который тогда принадлежал Польше. В этом городе жили его дедушка и бабушка по отцу. Здесь мальчик учился в украинской гимназии, которые, надо отметить, были в стране большой редкостью. Степан окончил её в 1927 году.
Именно в Стрые находятся истоки становления Бандеры как ярого националиста. Так, уже в 13 лет, несмотря на проблемы со здоровьем, он добивается приёма в украинскую скаутскую организацию «Пласт». Постепенно он становится одним из её руководителей.
Есть свидетельства, что гимназист Бандера на спор с товарищами одной рукой душил котов. Малахольный Стёпа считал, что таким образом он укрепляет свою волю. Как мы видим, навык безжалостного убийства ему впоследствии весьма пригодился. Всё вполне по Фрейду!
В то время националистические идеи среди молодёжи Западной Украины получили широкое распространение. Под их воздействием и формировались убеждения Бандеры. Он участвовал в ряде националистических организаций. Основными из них являлись Группа украинской государственнической молодёжи и Организация старших классов украинских гимназий. Более того, в последней Бандера стал одним из лидеров. В 1926 году названные объединения слились в Союз украинской националистической молодёжи. Вполне определённое название! Если немецкие фашисты, заигрывая с народом, называли себя замаскировано (двусмысленно) национал-социалистами, то их западно-украинские «коллеги» по идеологии позиционировали себя более конкретно и чётко.
Спрашивается, почему же сейчас западенцы в националистическом порыве восклицают в честь незабвенных бандеровцев-«бандерлогов»: «Героям слава!»? Не вдаваясь в исторические и другие подробности, на этот вопрос вполне можно ответить так: потому же, почему очень большая часть наших соотечественников обожает товарища Сталина, которому в деле уничтожения своего народа приснопамятный Степан Бандера и в подметки не годится!
Валерий ЦВЕТКОВ.