В репортаже «Мы теперь имеем ещё одного покровителя на небесах», опубликованном в № 787 «НГ», говорилось о проведении первой службы в храме Преображения Господня села Нижние Прыски в честь недавно канонизированного иеромонаха, служившего в нём и казнённого за исповедование православной веры в 1937 году. Тогда мы обещали рассказать об этом святом.
Очерк написан на основе архивных материалов, которые собрал игумен Дамаскин (Орловский).
Георгий Михайлович Самойлов родился в 1880 году в селе Песья Медынского уезда Калужской губернии в семье рабочего, который в последние годы своей жизни трудился на ткацкой фабрике в Москве.
Мальчик, по сути, воспитывался одной матерью. Он окончил церковноприходскую школу, находящуюся в родном селе, и в пятнадцатилетнем возрасте уехал в Москву. Там в 1896 году Георгий поступил учеником в типографию. В ней он проработал семь лет.
Следуя влечению души, в августе 1903 года молодой человек прибыл в славную Оптину пустынь.
Георгий нёс послушание в переплетной мастерской, так как был специалистом в этом деле.
В число братии его включили 11 августа 1905 года.
Тридцатилетний послушник прошёл обряд пострижения в мантию 17 марта 1910 года. При этом его нарекли Гурием.
Вскоре — 12 августа того же года — его рукоположили в иеродиакона.
Упомянем про одну из многих служб, в которых участвовали и два будущих оптинских святых — преподобный и преподобномученик. В субботу Светлой недели 20 апреля 1913 года скитоначальник иеромонах Феодосий (Поморцев) отслужил Божественную литургию совместно со знаменитым старцем, канонизированным в наше время, иеромонахом Нектарием (Тихоновым), иеромонахом Кукшей (Степченковым) и иеродиаконом Гурием. После неё состоялась соборная панихида по случаю двадцатого дня с преставления архимандрита Варсонофия — известного, почитаемого и любимого оптинского старца, будущего преподобного.
В 1917 году произошёл роковой переворот государственного устройства. К власти пришли воинствующие безбожники. Большевики чинили беспримерное насилие над своей страной, над своим народом.
Иеродиакона Гурия призвали в тыловое ополчение Красной армии. В козельском уездном военном комиссариате он, являясь достаточно грамотным человеком, служил в мобилизационном отделе переписчиком.
После завершения Гражданской войны его демобилизовали. В 1921 году иеродиакон вернулся в Оптину пустынь. Обитель «дышала на ладан». Чтобы по-прежнему оставаться вместе, монахи были вынуждены образовать сельскохозяйственную артель.
Вскоре Гурия рукоположили в иеромонаха.
В 1923 году советская власть окрепла и решила разобраться с церковниками. Как «оплот мракобесия» была окончательно ликвидирована и Оптина пустынь.
Иеромонах Гурий перебрался в ближайшее (по прямой через заливные луга — всего три версты) село Нижние Прыски. Он стал нести усердную службу в местном храме Преображения Господня. Новый священник усердно проповедовал и поддерживал дух паствы в тяжёлые годы голода и разрухи. Нередко он исполнял требы для бедных крестьян безвозмездно, а многим неимущим ещё и помогал продуктами. Всё это вызывало неудовольствие советских властей.
В 1925 году отца Гурия арестовали. Это произошло в первый, но, увы, не в последний раз. Пока, можно сказать, обошлось. После двух недель заключения его освободили.
В 1929 году нахлынул очередной вал антиклерикализма. Христособорцы решили окончательно уничтожить обители и арестовать их насельников, чем лишить верующих последней духовной поддержки.
Донос не заставил себя долго ждать. Культурник (словцо-то какое выдумали!) Козельского городского отдела народного образования направил служебную записку уполномоченному Объединённого государственного политического управления (ОГПУ) по Козельскому району. В ней говорилось: «Довожу до вашего сведения, что при обследовании нижне-прысковской избы-читальни выявил следующее: что батюшка Гурий/…/ ведет контрреволюционную агитацию против избы-читальни и вообще советской власти, о чем говорят и дети, которые ходят в церковь/…/ и которые перестали ходить в избу-читальню, говорят, что поп сказал: «в избе-читальне проводят разную эристь и глупистику/…/» и потому прошу/…/ расследовать это дело/…/».
Надо думать, что умный, рассудительный батюшка предельно раздражал, скаламбурю, малокультурного культурника. Всегда так было и всегда так будет!
Чтобы убрать «конкурента» и местный избач «накатал телегу»: «Прошу волостной комитет партии обратить внимание на следующий факт/… /местный поп ведет антисоветскую работу при всех молебных сборах, читает лекции (проповеди, наверное, — В. Ц.), которые враждебны диктатуре пролетариата. Прошу это дело передать в соответствующие органы/…/».
Судя по слогу, в красной избе-читальне и в самом деле «проводили разную эристь и глупистику».
«Соответствующие органы» ждать себя не заставили!
Морозным вечером 28 января 1930 года отец Гурий арестовали и поместили в узилище. «Врагов советской власти» в то время было немало, поэтому даже в скромном Козельске с населением менее шести тысяч имелась тюрьма. Она пока ещё называлась домом заключения, сокращённо — «домзак».
Дом заключения — один из основных видов мест лишения свободы на территории Советского Союза в 1925-1929 годы. После реорганизации мест лишения свободы, проведенной в 1929-30 годы, домзаки наряду с исправительно-трудовыми лагерями и исправительными колониями вошли в единую сеть. В соответствии с этим переустройством появились домзаки двух видов.
Второй вид предназначался для содержания лиц, находящихся под следствием, осужденных, приговор которых не вступил в законную силу, а также для временного помещения заключённых, переводившихся из одного места в другое.
Именно такой домзак находился в Козельске.
В 1933 году домзаки были переименованы в тюрьмы.
Почти тут же пятидесятилетнего священника допросили.
Дзержинцы задали ему и вопрос о признании самого себя виновным. На это отец Гурий ответил: «За время моего проживания в селе Нижние Прыски я не имел никакого общения с крестьянами, кроме религиозных треб. Если приходили ко мне в хату — то исключительно по какому-либо делу/…/. На политические темы разговора с крестьянами не вёл и вообще не вёл агитации против проводимых мероприятий советской властью в деревне».
ОГПУшники допросили и нескольких свидетелей. Это произошло 14 февраля. Один из них, являющийся кандидатом в члены ВКП(Б), показал: «В марте 1929 года в церкви священник Гурий Михайлович Самойлов часто читал проповеди, где затрагивал советскую власть. После этих слухов я послал избача/… /проверить слухи. Оказалось, что факт был налицо/…/. Самойловым были брошены следующие слова: «Надо не бороться, не идти вперед, а жить по-Божьему» и многое другое/…/. Связь с местными кулаками попа заключается в частом посещении последним их домов. Все советы кулаки получают от попа. Поп зарекомендовал себя перед беднотой путем подачек кому пирога, кому яичек/…/». Хотелось бы прокомментировать эти характерные фразы, да слишком много придётся говорить о горестных реалиях, привнесённых советской властью в вековой уклад русской деревни.
Другой свидетель сказал: «Примерно в 1929 году, не помню какого числа, поп Самойлов в проповеди проводил сравнение апостольской жизни с коммунистами. При этом указывал, что коммунисты ведут народ не по правильному пути и в разрез с апостольским учением. Поп Гурий Самойлов среди населения пользуется авторитетом, и крестьяне исполняют его советы. Среди крестьян, женщин и детей, ведет агитацию против избы-читальни, говоря, что в избе-читальне коммунисты плетут ересь, вследствие чего крестьяне совсем не стали ходить в избу-читальню. В 1929 году перед Пасхой приезжал представитель из города Козельска, чтобы провести антирелигиозный доклад, но Самойлов так подготовил крестьян, что докладчика не стали слушать и все разошлись с собрания. После его агитации многие крестьяне высказывались против самообложения на культурные нужды, где указывали, что нам изба-читальня больше не нужна».
Таким образом у следователя оказались основания для предъявления священнику обвинения в антисоветской агитации. И вновь «верный сталинец» добивается от отца Гурия признания вины. Но он стоит на своём: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. Проживая в селе Нижние Прыски с 1923 года/…/, проповеди на политические темы я не говорил. Также не вёл агитации против самообложения и избы-читальни. Близких у меня крестьян нет. Но крестьяне ко мне относятся с уважением ввиду того, что я также с ними обращаюсь хорошо, не требую с них за религиозные требы. Бывали случаи, что я помогал беднякам продуктами/…/. Но ни в чем их не настраивал».
И вновь допрашивались свидетели. Избач-доносчик привёл новые «факты»: «В 1929 году я работал в селе Нижние Прыски избачом, где были весьма трудные условия работы в связи с проводимой антисоветской агитацией священника/…/ Гурия Самойлова. Самойлов вёл в церкви проповеди на религиозные темы, где касался советской власти, говоря: «Вот народился антихрист. Советской власти будет скоро конец. Власть еврейская, правят нами евреи, которые разорят нас». Мне однажды самому лично пришлось слышать проповедь в церкви Самойлова, который говорил: «Настали тяжёлые времена, и в будущем мы должны ждать Христа». Самойлов/…/ вёл агитацию против избы-читальни. Жаловался на меня родителям молодежи, что я якобы посылал детей воровать у Самойлова дрова и гадить на паперти храма. Тем самым подрывал мой авторитет/…/. Самойлов пользовался большим авторитетом/…/, и какие бы он ни вёл проповеди, они его не выдавали». По сути, этими признаниями избач, подобно унтер-офицерской вдове, сам себя высек.
Другой иуда поддакивал: «В 1928 году, постом, Гурий Самойлов, чтобы привлечь больше крестьян в церковь, после вечерни в моём присутствии говорил: «Граждане, приходит конец вере Христовой. Нас притесняют с каждым годом. Вам необходимо покаяться/…/». Вследствие чего крестьяне ещё больше начали посещать церковь. До поступления священника Самойлова у нас был священник молодой, Владимир Иванович/…/, который был лёгкого поведения, иногда выпивал, плясал, иногда говорил против Бога, вследствие чего отучил всех крестьян от церкви. С поступлением Самойлова, таковой путем завлечения граждан на свою сторону и пользуется авторитетом среди крестьян, что вредно отражается при проведении всякого рода постановлений правительства и партии в деревне».
Всё же не могу удержаться от комментария! Кто у новой власти в чести? Тот, кто «выпивает, пляшет, говорит против Бога», выступает против Его заповедей, являющихся основой моральных норм, складывающихся в течение тысячелетий. Ну никак не могла такая общественно-политическая формация ни процветать, ни выжить! А какова характеристика угодного большевикам попа — «был лёгкого поведения»?!
Следствие было закончено к началу марта. При этом врач, который освидетельствовал иеромонаха Гурия, обнаружил у него грыжу. Местный эскулап дал заключение: «Пригоден к лёгкому физическому труду».
Прокурор ознакомился с обвинительным заключением 22 марта и отправил дело на решение тройки. На следующий день этот пресловутый орган при Полномочном представительстве ОГПУ приговорил батюшку к восьми годам заключения в концлагерь.
Кстати, слово «концлагерь» у нас ассоциируется с нацистской Германией, однако в этом, как «и в области балета», мы оказались «впереди планеты всей».
Оперативно — уже 31 марта — священник, обвинённый в «антисоветской агитации и срыве хозяйственно-политических мероприятий в деревне», был отправлен этапом в далёкий Хабаровск — в исправительно-трудовой лагерь (ИТЛ).
Быстро житие сказывается, да не скоро дело делается. Неизвестно какие мучения претерпел монах «в отдаленных местах Сибири», как принято было говорить до революции, но он всё-таки смог вернуться в родные места. Это произошло в 1937 году. Вначале отец Гурий поселился в городе Медыни. А 15 марта того года он перебрался в Тульскую область — в село Волово. Там священник стал служить в храме в честь иконы Божией Матери «Знамение».
К сожалению, начиналось время самых жутких гонений на всех инакомыслящих. Власти предержащие боялись своего же народа, которому была не по душе клика «великого вождя и учителя товарища Сталина», поэтому они старались упрятать за колючую проволоку как можно больше сограждан.
Так что неудивительно, что вскоре последовал новый «сигнал» на исповедника веры. В ноябре 1937 года председатель местного сельсовета выдал для Воловского районного отделения Народного комиссариата внутренних дел справку о иеромонахе Гурии: «Проживая в селе Волове, священник Самойлов активно вёл агитацию против советской власти о том, что она всех грабит, скоро ей придет конец/…/». Обратите внимание, даже в селе было отделение НКВД! Так что СССР являлся, по сути, «полицейским государством». Однако никакие репрессии не смогли уберечь его от саморазрушения. На штыках власть долго удержать нельзя.
Через несколько дней начальник Воловского отделения НКВД допросил местных жителей. Некоторые из них добровольно лжесвидетельствовали, других же вынудили к этому тем или иным способом. Как бы то ни было, большая их часть показала, что девять человек, которыми интересовались органы, являются «активными церковниками» — входят в совет храма. К тому же они не желают вступать в колхоз.
Но следователю этого показалось мало, и он по обычаю того подлого времени приписал членам церковного совета террористические планы. Мол, указанные люди вынашивали и намеревались осуществить их под руководством своего приходского священника. Так иеромонах Гурий был сделан руководителем антисоветской церковной группы крестьян. Конечно же, и его привлекли к ответственности.
Надо отметить, что, несмотря на давление, все десять арестованных виновными себя не признали.
Священника арестовали во время хмурого, тягостного предзимья — 22 ноября — рокового 1937 года. Уже на следующий день его допросил начальник Воловского отделения НКВД.
Вот их диалог.
— Вы арестованы за контрреволюционную агитацию, которую проводили среди населения села Волово. Признаете ли себя виновным в этом?
— Никакой контрреволюционной агитации я среди населения не вёл и виновным себя в этом не признаю.
— Кого вы собирали у себя в доме из граждан села Волово в 1937 году и для какой цели?
— У себя в доме я никого не собирал, но иногда ко мне в квартиру приходили прихожане, а также приходил ко мне на квартиру церковный староста/…/, пономарь, которые заходили ко мне на квартиру по церковным делам.
— Вы лжете. В вашей квартире собирались церковники, бывшие кулаки, для обсуждения вопросов контрреволюционного характера. Почему вы отрицаете это?
— При посещении моей квартиры вышеуказанными лицами никаких разговоров контрреволюционного характера не было.
— Где вы находились 7 ноября 1937 года?
— Находился в селе Волово. С шести часов утра до двух часов дня я служил в церкви, потому что в этот день было много исповедников и причастников.
Батюшка был допрошен и 26 ноября.
— Следствие вторично требует от вас признания в вашей контрреволюционной деятельности/…/.
— Я следствию заявляю, что никакой контрреволюционной деятельности я нигде и никогда не вел.
— Вы лжете. Следствию известно, что вы в сентябре, октябре, ноябре 1937 года среди населения вели агитацию о том, что скоро антихристу Сталину конец, всех крестьян мучают, грабят и так далее. Почему вы это отрицаете?
— Таких разговоров с моей стороны не было никогда и виновным в этом себя не признаю.
— 7 ноября во время службы был у вас перерыв? И куда во время перерыва вы ходили?
— Во время окончания утренней службы 7 ноября 1937 года до обедни действительно побывал кое у кого из граждан села Волово.
— По каким делам?
— Просто так, проведать.
Еще спустя день — 24 ноября — батюшку отправили в тульскую тюрьму. Не откладывая дело в долгий ящик, 7 декабря тройка НКВД приговорила всех членов церковного совета к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, а священника как их «главаря» с лживым обвинением в «контрреволюционной деятельности» — к высшей мере наказания — расстрелу.
За исповедание православной веры подвижника казнили 20 декабря 1937 года в Туле. Чтоб исключить возможность поклонения мощам, его похоронили в безвестной общей могиле.
Спустя семь десятилетий — 21 августа 2007 года — иеромонах Гурий (Самойлов) был прославлен в лике святых и включен в собор новомучеников и исповедников российских. Канонизацию преподобномученика по представлению Введенского ставропигиального мужского монастыря Оптина пустынь осуществил архиерейский собор Русской Православной церкви, проходивший 13-16 августа 2000 года.
Дни памяти святого: собор новомучеников и исповедников российских и 20 декабря — дата мученической кончины.
Валерий ЦВЕТКОВ.