В редакцию позвонили. Жизнерадостный голос, принадлежавший явно пожилой женщине, с налёта обругал предыдущего губернатора, закрывшего сосенскую больницу. Затем переключился на позитив и сообщил: «А вы знаете какие красивые цветы высадили мои соседки перед домом? Как у нас здесь здорово всё благоустроено? Не знаете! А вот приходите, расскажу!»
У дома 18 по улице Кирова меня встретил действительно шикарный цветник. На дорожке к подъезду сидели в тенёчке две восхитительно пушистые чёрные кошки, даже не подумавшие сдвинуться при моём приближении. Домофон почему-то не сработал. Любовь Израилевна Белоцерковская сама спустилась к двери и открыла мне подъезд.
Мы сидели на кухне, Любовь Израилевна угощала квасом и рассказывала о своей жизни. Она родилась в Одессе («Вы услышали, как я произнесла слово «Одесса»!?»), но прожила там лишь до трёхлетнего возраста. В Великую Отечественную семья с последним пароходом эвакуировалась на Урал. Когда советская армия освободила её родной город, они сразу же отправились домой, но по дороге глава семейства скончался, и дядя по матери, демобилизовавшийся в Черновцы, предложил Любиной маме переехать в свой город.
— А вы про Черновцы тоже ничего не знаете! Это маленький Париж! Свой театр, своя филармония — очень много творческих людей. Свои артисты, художники, свои певцы — София Ротару же оттуда! Это замечательный город. Когда кто-то хотел с кем-то встретиться, он шёл на улицу Кобылянскую. В субботу, воскресенье там невозможно было ходить. Такая улица, где несколько кинотеатров, ресторанов, понимаете, что это было? Это было замечательно!
В Черновцах Любовь Израилевна закончила техникум промышленности строительных материалов и её распределили в Азербайджанский город Сумгаит. Полгода она проработала мастером на кирпичном заводе, затем перевелась на трубопрокатный завод. Металлургию Белоцерковская, по её собственному признанию, полюбила всем сердцем («Вы знаете металлургию? Нет, вы её не знаете! А мы немножко знаем, мы работали там!»). Она была уже замужем, муж трудился на том же заводе инженером по технике безопасности. На заводе Любовь Израилевна работала в лаборатории, потом занималась поставками сырья, ездила в командировки. Однажды её направили в пионерский лагерь «Металлург». Так начался новый этап в её жизни — работа с детьми.
Однако спокойная жизнь уже заканчивалась. Шли восьмидесятые годы. Со страниц учебника истории начинала капать кровь — в Азербайджане набирала силу и разрасталась национальная рознь. И тогда семья Любови Израилевны перебралась в Сосенский.
— А потом мы приехали сюда. Почему мы приехали сюда? Ну, вы поняли, что я еврейка. Муж у меня тоже был еврей, невестка — русская. Когда там началось это всё… Ну, вы мало что об этом знаете, но мы на себе это пережили!
— У вас уже в восьмидесятых всё началось?
— Раньше! Вообще такая глупость… Глупость, глупость! И мы сюда переехали всей семьёй. У нас семья здесь большая — Батаевы-Белоцерковские. Вот такая наша большая семья! Мы все вместе приехали, и теперь живём здесь.
До пенсии Любовь Израилевна успела поработать в местном пионерском лагере. Её сын вначале работал на Приборостроительном заводе, затем перебрался в Москву.
Годы шли, но Любовь Израилевна неизменно отличалась весёлым и неугомонным характером. В начале двухтысячных она вместе с Галиной Ивановной Поляковой организовала в нашем городе клуб пенсионеров. Назвали его — «У самовара». Встречи у самовара в гостеприимном «Прометее» всегда проходили весело, с душой. К встречам разучивали стихи, песни, вели специальный альбом, куда записывали впечатления от каждой встречи. Клуб действует и сейчас, и, хоть здоровье не позволяет Белоцерковской приходить на собрания единомышленников, она по-прежнему поддерживает связь с его участниками.
— Я им подсказывала — давайте сделаем танцы. В Москве уже делают танцы. Опять танцуют люди. Почему бы у нас не потанцевать? Я сама пою, и танцевала много. Теперь уже не могу, всё прошло…
Воодушевившись, Любовь Израилевна буквально фонтанирует идеями:
— А почему не собрать художников, которые у нас есть в Сосенском? Которые пишут очень здорово. Вы таких не знаете? А я знаю! Их бы всех собрать и дать много красок, чтобы они раскрасили весь Сосенский, чтобы было всё цветное! И кругом цветы! Разве это плохо? А посмотрите сколько велосипедистов на улицах! Почему бы не устроить им городские соревнования на велосипедах? Это было бы интересно. Разве нет?
Любовь Израилевна уже не так мобильна, как десятком лет раньше — ей сейчас 85 лет. Она давно живёт одна, но по-прежнему жизнерадостна и бодра. Поддерживает отношения с друзьями, созванивается с бывшими воспитанниками из пионерлагерей, которых жизнь раскидала по всему свету. С теплотой рассказывает о периодически навещающем её сыне, с удивлением, словно не веря самой себе, произносит его возраст — 65 лет. Очень по-доброму отзывается о соседках, создавших и поддерживающих так поразивший меня цветник на клумбах у дома и подкармливающих местных уличных кошек. С удовольствием рассказывает об их увлечениях и талантах. Она из тех людей, кто вопреки возрасту не стареет душой.
Олег БЕЗРУКОВ