На этот раз своими воспоминаниями делится ещё один старожил нашего города. Это Пётр Васильевич Белов (на фото).
Детство
Петя родился 21 июля 1947 году в деревне Маслово Белёвского района Тульской области.
В семь лет он пошёл в начальную школу, находящуюся в деревне Котоланово, которая располагается рядом — за оврагом.
В 1957 году его семья переехала на станцию Шепелёво. Этот населённый пункт можно считать воротами в новый посёлок. К сожалению, ныне из-за резкого уменьшения железнодорожного сообщения и грузоперевозок значение станции существенно уменьшилось.
Семья Беловых состояла из матери — Полины Алексеевны 1917 года рождения, бабушки — Матрёны Андреевны Коноплиной, старшей сестры — Раисы Петровны, младшего брата — Александра и самого рассказчика, которому тогда было десять лет.
Полина Алексеевна работала стрелочницей на железнодорожной ветке, которая вела в Сосенский — на шахту и завод «Стройдеталь».
Бабушка рассказчика была родом из шахтёрского города Юзовка, что в Донбассе, а дед служил на Черноморском флоте. На Украине они и познакомились. После демобилизации моряк привёз свою жену в родную деревню Хлыстово Белёвского района. (Упоминаю это и в связи с нынешним горестным противостоянием наших стран.) Там он работал кузнецом. Примечательно, что в другой деревне — Маслово — дед обучал мастерству первого кузнеца, трудившегося на сосенской шахте. Это был Григорий Коробков.
Несмотря на тяжёлое, голодное время, супруги взяли Полину на воспитание из детского дома. Тогда ей было года три-четыре.
Непросто было жить и в пятидесятые. Стрелочница получала всего 350 рублей, что «на новые деньги» — после денежной реформы 1961 года — составляло 35. Бабушке с трудом выхлопотали пенсию в 10 рублей. Как прожить на такие деньги? Выручала корова. И не только Беловых. Поэтому на лугах в окрестностях Шепелёва паслись три стада кормилиц. Местные жители продавали молоко шахтёрам, имевшим более высокую зарплату. Каждое утро после первой дойки владельцы бурёнок и пеструх везли парное молоко в бидончиках и трёхлитровых банках потребителям в Сосенский. У многих селян в посёлке имелись постоянные покупатели. Примечательно, что они расплачивались не каждый раз, а «с получки». Кстати, общая бедность уравнивала и объединяла людей, делала их сострадательней и отзывчивей.
Пётр продолжил своё обучение в начальной школе Шепелёва.
Через два года он поступил в пятый класс сосенской средней школы. Ездил в неё на рейсовом автобусе.
Из-за материальных затруднений семьи братья Беловы продолжили образования в школе-интернате села Березичи.
Получение первой специальности, или в Оптиной
После окончания в 1963 году 8 класса Пётр поступил в сельское профессионально-техническое училище № 4. Оно располагалось в бывшем монастыре Оптина пустынь.
Юноша попал в первый набор на двухгодичные курсы. Вместе с тем одногодичные не упразднили — они продолжали существовать параллельно.
Удостоверение, полученное Беловым по окончании обучения, свидетельствует о том, что он является машинистом-трактористом широкого профиля, комбайнёром, шофёром и слесарем третьего разряда.
Меня заинтересовало расположение зданий СПТУ-4 в разорённой обители. Оказывается, в бывшем Казанском храме находились сельскохозяйственные машины, используемые для обучения. Основное общежитие размещалось в здании, которое располагалось у нижней — западной — стены монастыря. Но Пётр с однокашниками жил в другом общежитии — в бывшем скиту. Старинные деревянные корпуса, где прежде подвизались монахи, теперь занимали СПТУшники. Спортзал занимал второй этаж одного из зданий, рядом с которым рос старый кедр. От прежней ограды скита почти ничего не осталось. Но и новый забор не поставили.
В скиту тогда обитали и местные жители.
Плохо то или хорошо, но Иоанно-Предтеченский храм пустовал.
Двухэтажный учебный корпус располагался в самом монастыре — на месте восстановленных ныне святых врат, которые до закрытия обители размещались под колокольней, а не в стене, как многие ошибочно полагают.
Во Введенском соборе находилась мастерская с различными станками. Петру запомнилась отверстие в своде от снаряда, попавшего в храм в годы войны. К мастерской примыкало помещение с дизель-генератором. Он обеспечивал электроэнергией всё училище.
Столовая была устроена в дореволюционном корпусе, стоящем за оградой обители. Там теперь — чайная для паломников.
Подсобное хозяйство училища располагалось за деревней Алешня. Угодья были небольшими. Тем не менее на них сеяли разнообразные культуры — горох, овёс, пшеницу. На этих полях молодые механизаторы после окончания первого года обучения проходили производственную практику. Так как она была летом, то жили в палатках. Романтика!
Но особенно запомнилась вторая практика — 1965 года. Она была в Оренбургской области. Тогда случилась страшная засуха, и пшеничка поднялась всего-навсего сантиметров на десять. Так что убирать оказалось нечего! А вот предыдущий год в тех степных краях выдался настолько щедрым, что много зерна продолжало лежать невывезенным на токах.
В аттестате, полученном в том же году, значится, что квалификационные экзамены выпускник сдал на «пять». Одновременно он окончил полный курс Калужской областной очно-заочной общеобразовательной школы (была и такая!) при Козельской восьмилетней школе № 2.
Семья
После завершения срочной службы в армии Пётр вернулся в Сосенский. Полгода он работал плотником в жилищно-коммунальном отделе. Тогда ЖКО имел две ремонтно-строительных бригады. Они чинили бараки.
Затем Белов два года шоферил в сосенском торге.
Он женился в 1969 году на Ольге Ивановне, в девичестве — Тимошенко. Используя известную фамилию, её брат, по-прежнему живущий на Украине, в общении с малознакомыми людьми при случае шутил, намекая на бывшего премьер-министра страны: «Если не прекратите так себя вести — позвоню сестре Юле — будет вам!»
Инициатором бракосочетания молодой пары явилась… секретарь поссовета П.И. Вишневецкая. Одним из резонов Прасковьи Ивановны стало то, что она пообещала расписать чету в профессиональный праздник большинства жителей Сосенского — День шахтёра. Для этого Вишневецкая не поленилась выйти на работу в воскресенье. Таким образом она стала «крёстной матерью» крепкой советской семьи.
Стоит напомнить, что тогда многое делалось не «за деньги», как ныне, а «по знакомству», «по блату» и «по звонку». Вот и в тот раз благодаря личным связям обошлось без срока ожидания.
Примечательно, что День шахтёра этого года, в котором мы отмечали круглый юбилей города, совпал с тем, особенно памятным, праздником 45‑летней давности. Они оба пришлись на 30 августа.
Беловы воспитали двух сыновей — Александра и Вадима. И у них самих — по двое детей. Представительницей шестого поколения Беловых, упомянутых в очерке, стала правнучка.
В 1971 году, уже будучи семейным и имея ребёнка, Пётр Васильевич поступил в Козельский вечерний машиностроительный техникум, находившийся в Козельске — в посёлке механического завода. Белов оказался самым старшим в группе.
Учебное учреждение он окончил в 1974 году с «красным» дипломом по специальности — «обработка металлов резанием», которая была единственной.
Горняк
В 1971 году Пётр устроился на шахту № 1. Более года он трудился дренажистом на участке осушения, начальником которого был Андрей Тимофеевич Родионов.
Там же, начиная с 1973 года, Белов лет шесть работал машинистом бурового станка. Бригада проделывала дренажные скважины до песка, чтобы в него, согласно известной поговорке, уходила вода. Также устраивались энергетические и водоотливные скважины, в которые ставились обсадные трубы.
При бурении в выработку с шипением поступал газ — углекислый или сероводород. А вот взрывоопасного метана, по счастью, не было.
Пётр Васильевич продолжал учиться и получать новые специальности. Например, в 1973 году он получил удостоверение слесаря по ремонту и обслуживанию компрессоров и сосудов, работающих под давлением.
Благодаря производственным обязанностям Белов знал всю шахту.
Смена в шахте длилась семь часов. Их было три — с 9, с 15 и с 23 часов. А в пересменку — с 6 до 9 часов — осуществлялся ремонт оборудования.
Так как добыча шла практически беспрерывно, шахтёры, работающие в лаве, имели скользящие выходные. Благодаря тому, что пласт угля оказался достаточно толстым — до 2,5-2,8 метра, а на севере доходил и до семи, — за сутки на-гора выдавалось до трёх тысяч тонн столь необходимого ТЭЦ топлива.
Тогда пост начальника шахты занимал Пётр Николаевич Шахов. После упразднения треста «Черепетьуголь» название должности руководителя шахты изменилось. Первым директором оказался Георгий Фёдорович Жуков. Шахта стала напрямую подчиняться объединению «Тулауголь».
Белов сравнил родную шахту с куровской и середейской, на которых ему довелось бывать. Сосенская и по условиям залегания угля, и по его добыче, и по порядку, и по чистоте была лучше своих «сестёр». Так, «наш» пласт залегал более-менее ровно. Это позволяло вывозить уголь на вагонетках при помощи электровозов. В других же шахтах транспортировка полезного ископаемого осуществлялась лёбедками, которые ставились «на каждом бугре». Там имелась ещё одна серьёзная проблема — грунтовые воды.
Следующие три года Пётр Васильевич трудился машинистом горных выемочных работ в лавах первого и второго участков. Он управлял угледобывающим комбайном.
660 вольт!
За время работы Белова в шахте погибли семеро горняков. Он хорошо помнит обстоятельства двух случаев с человеческими жертвами. По этическим соображениям приводить имена участников этих ЧП я не стану.
Электрик А.П. погиб приблизительно за полгода до катастрофы 1981 года, которая получила широкую огласку. (О ней — в продолжении.) В то время Белов работал машинистом угледобывающего комбайна.
В утреннюю смену, когда трудилась и ремонтная бригада, Пётр Васильевич напомнил механику участка П. П., что надо поднять и закрепить на рудстойках (для этого обычно использовались самодельные проволочные крючки) электрический кабель, который засыпался породой при работе комбайна. Механик отмахнулся, мол, сейчас некогда — сделаем потом. Прошли сутки, и кабель оказался засыпанным ещё на два метра. Только тогда его стали вытаскивать из завала под лавным конвейером. Сделать это вручную уже оказалось невозможным, и в дело пошла таль. Надеясь на русский авось, питание не отключили. А напряжение в кабеле ни много ни мало — 660 вольт.
Кроме того, допустили ещё одно серьёзное нарушение техники безопасности — заблокировали реле утечки тока. Это сделали потому, что оно постоянно останавливало мотор насоса, перекачивающий воду.
При таком извлечении кабеля произошло повреждение его изоляции. И когда электрик А.П. взялся руками за электрического «удава», то был мгновенно убит током. Наказания за его смерть никто не понёс.
На фото: колонну демонстрантов в праздник 7 Ноября 1975 года возглавляют руководители шахты. Справа налево — директор Георгий Фёдорович Жуков, парторг Александр Николаевич Сидоров, председатель шахтного комитета Юрий Ильич Глотов.
(Окончание следует.)
Валерий ЦВЕТКОВ.
